Здравствуй, мальчик Бананан!

В 1987 году на экраны тогда еще СССР вышел фильм «АССА». Спустя 20 лет режиссер Сергей Соловьев решил воскресить своего погибшего героя во второй части “Асса-2”… Однако в реальности Мальчик Бананан ни разу не думал умирать. Сергей Бугаев-Африка до сих пор ведет образ жизни бунтаря-раздолбая, начатый в далеких 80-х…

Давно не мальчик, а самый настоящий дядя Бананан открывает дверь своей художественной мастерской, занимающей две квартиры на последнем этаже питерского дома. Из-за его спины доносятся замысловатые индийские напевы.

- Медитируешь?

- В данный момент нет. Тружусь во благо отечества. Бросай где-нибудь куртку… — предлагает по-свойски, запахиваясь в домашний полосатый халат, будто я очередной персонаж, который прибыл “вписаться у него на флэту”.

“Где-нибудь” — сильно сказано. Широкий коридор сплошь забит картинами выше человеческого роста. Висящая на кухонной двери кастрюля-маска уставилась пропаянными глазницами и удивляется зияющим ртом.

- Я же окончил училище кулинарного искусства, вот и использую предметы кухонного быта в произведениях. Например, растапливаю смолу в кастрюльках и разбрызгиваю ее на полотно кисточкой. Запечатываю время в пространство. Результат — на холсте. (В углу просторного зала красуется картина, смоляные кляксы на которой образуют крылья бабочки. На стене висят плакаты с нарисованными на них чашками и странными чертежами.) А тут у нас представлена чашечно-купольная система Вселенной.

- Напоминает авангардную каморку Мальчика Бананана, которую героиня Друбич рассматривала в деталях…

- А та обстановка почти полностью была скопирована с комнаты, где я тогда проживал. И ударная установка, и необычное древо…

Посреди мастерской тоже возвышается металлическое “дерево” — стальной ствол, а на “ветвях” — квадратные рамки, в которые Бугаев вставит цветные стекла, через них сверху будет литься свет.

- Знакомьтесь: балерина! — представляет мне Сергей эту грациозную инсталляцию.

- Твои картины сейчас украшают стены нескольких зарубежных музеев, а в Москве и Питере проходит персональная выставка. Когда ты начался как художник?

- Еще в утробе матери. Ведь человек появляется задолго до своего рождения. Успех моих картин на Западе меня уже давно не волнует.

- Правда, что ты открыл какой-то институт и объявил тендер — готов спонсировать любого молодого художника, который предложит самый необычный проект? Уже есть заявки?

- Так вы сейчас находитесь в моем институте! И если с порога этого не видать, на то имеется документ… — Бугаев ныряет в гору художественного хлама и достает оттуда жестяную табличку с надписью черным по белому: “Институт нового человека”. Прижимает ее к груди. — Предложений масса — вплоть до изображения треугольников на поверхности Луны. Я даже открыл “Школу кураторов” для начинающих художников.

- Но если Мальчик Бананан в то перестроечное время стремился к свободе и требовал перемен — к чему сейчас движется авангардная молодежь?

- А что изменилось?..

- Что побудило тебя сразу после школы уехать из родного Новороссийска в Питер?

- До переезда я был в Питере дважды вместе с мамой и сразу понял, что мое место здесь. Самостоятельно же выбрался в Северную столицу, узнав про сборный рок-концерт. На нем Сергей Курехин у рояля вдруг объявил, что сейчас любой может выйти на сцену и отбить на ударных установках что захочет. По тем временам это был политический призыв. Ведь для выхода на сцену и исполнения чего-либо нужно было разрешение определенных инстанций. И, конечно, я был во первых рядах тех, кто взлетел на подмостки… Так и стал одним из самых молодых участников рок-движения — 16 годков от роду.

- В городе поселился практически на правах бомжа?

- Еще на том концерте меня приметил Борис Гребенщиков, в коммуналке которого часто проходили квартирники. Конечно, тогда это все контролировали КГБ, Минкульт… Несколько комнат у него пустовали и туда вписывались все кому не лень.

- Это же именно БГ дал тебе прозвище Африка?

- Мы с Борисом любили поутру анализировать свои сны… Вот однажды БГ проснулся и сказал, что ему привиделась многоголовая многорукая субстанция, похожая на африканское божество. В которой он опознал меня. С тех пор Боря прозвал меня Африкой. — Словно в подтверждение на колени Бананану впрыгивает котяра необычной леопардовой расцветки и с именем африканского бога-плута Бяки. — Буквально недавно я подарил БГ братика этого африканского котика. В память о былых временах. Да, мы до сих пор дружим.

- Как ты стал барабанщиком группы “Кино”?

- Поначалу я дружил с ее основным барабанщиком Георгием Гурьяновым, у которого долгое время тоже квартировал. И мы в паре стали играть на концертах Цоя. Витя был человек высокоэнергетический. Однажды КГБ вырубил электричество прямо посреди концерта, и Витя вытянул выступление под наши ударные только голосом. Но я недолго с ними работал. Потом создал свою авангардную группу “Новые художники”.

- В “Ассу” тебя пригласили в составе группы?

- Меня БГ порекомендовал Соловьеву. А за две недели до отъезда на съемки “Ассы” на ленинградском концерте меня задержала милиция. Пытались привлечь по статье “тунеядство” и упечь в тюрьму на год. В каждом ДК тогда была комнатка, куда спецслужбисты отводили маргиналов для бесед. И группа “Кино” проследовала туда за мной в полном составе. Я помогал Цою в кочегарке, где состоялась и наша первая встреча с Соловьевым: тот застал меня спящим у котла на горе угля. Так что маленькую бумажку с утверждением на роль и логотипом “Мосфильма” я храню до сих пор как талисман, официально спасший меня от тюрьмы. Неспроста сцена с задержанием рок-музыканта идет в фильме первой.

- Ты на съемках встретил свою будущую жену Ирену Куксенайте?

- В Ялте мы с Цоем одновременно познакомились с двумя прекрасными девушками. Обе они сыграли в “Ассе” сотрудниц КГБ — такова ирония судьбы. Витя страстно влюбился в Наталью Разлогову, ради которой потом уходил от жены Марьяны. Я — в Ирену, которая на тот момент была не свободна. Наш безумный роман по накалу страстей был схож с тем, что происходило у Бананана с Аликой. Так что в фильме я практически сыграл сам себя, отразил свои переживания…

Вчетвером мы и гуляли по набережным и качались в люльках легендарной канатной дороги. Попарно целовались в той самой фотокабинке… Тайно от съемочной группы оставались в номерах девушек. А потом на выходные приезжал “старик Козлодоев” моей возлюбленной, и я терзался ревностью.

- В отличие от мальчика Бананана ты отбил девушку и вышел сухим из воды…

- Далеко не сразу. Прошло года два после съемок, пока решились все наши проблемы. Ирена жила в Москве, я в Питере — мы разрывались между двумя городами. А она еще и между двумя мужчинами, пока не сделала окончательный выбор… И тот, брошенный, как киношный Крымов, чуть меня с досады не замочил. Переехав в Питер, Ирена оставила карьеру актрисы и модели. Помогала мне с выставками и сейчас работает в художественной галерее.

- Роль в “Ассе” поправила твое финансовое положение?

- После съемок Соловьев помог мне получить эту мастерскую. Но сначала надо было прописаться в Санкт-Петербурге, для чего я заключил фиктивный брак с подругой, которая зарегистрировала меня в восьмиметровой комнате. Первую “супругу” вскоре посадили. Я тут же развелся, Ирена переехала ко мне. А когда “бывшая жена” вышла из тюрьмы, уже я ее прописал обратно. Благодаря чему мы с ней потом получили отдельные квартиры. Свою я потом обменял на “двушку” с доплатой — там сейчас и проживаем с сыном Ильей и дочерью Катей. Старшему — 15, и он уже почти художник, рисует граффити на стенах.

- Мальчика Бананана осаждали поклонницы?

- Не обращал внимания…

- Хорош заливать!

- Ну… Считай, я был секс-символом эпохи! Так, наверное, чувствуют себя голливудские звезды. До сих пор иногда встречаю своих поклонниц. Недавно вот на выставке ко мне подошла женщина и, смущаясь, призналась: “Чувак, я в юности твою фотографию под подушкой хранила”. Хотя я и до “Ассы” в рок-тусовке котировался, а после уже был весь в Ирене.

- Где свадьбу справили?

- Наше скромное бракосочетание закончилось квартирником с самыми близкими друзьями. Однако позже у нас появилась семейная традиция — играть свадьбы в каждой стране мира. В начале 90-х, например, мы притворились женихом и невестой в Лос-Анджелесе, куда нас пригласила художница Шон Келли. Мы проживали там в особняке режиссера Филиппа Нойса, у которого Ирена даже сыграла эпизодическую роль русской сотрудницы ЦРУ в “Играх патриотов”. И вот на одной вечеринке мы решили устроить настоящую русскую свадьбу: наварили борща, проставились водкой… Можно сказать, что на нашей свадьбе была сама Мадонна — тоже сидела за праздничным столом.

- А в кино тебя потом еще приглашали?

- После “Ассы” предложения так и сыпались. Я снялся в паре с БГ в фильме Дебижева “Два капитана”. А потом предпочел карьеру художника. У меня просто не было времени, чтобы зависеть от режиссера. Таким образом испортил отношения с Эльдаром Рязановым, который уже одобрил меня на роль в фильме “Дорогая Елена Сергеевна”, а я в последний момент отказался. Тогда обо мне пошла дурная слава раздолбая . Зато открывались авангардные выставки, одно время я даже рисовал декорации для нью-йоркского балета...

- На одном зарубежном аукционе твою картину действительно продали за несколько десятков тысяч долларов?

- За сто тысяч баксов, если быть точным. Это было в середине 90-х на аукционе “Сотби” — одна коллекционерша скупала картины, по теме сопряженные с Малевичем. Всю сумму мне перевели без обмана. Я на радостях построил загородный дом под Питером, который забил своими картинами. Но потом у меня его отобрали бандиты в борьбе за землю. Много путешествовал. Удостоился аудиенции далай-ламы. Рыскал по Тибету, собирая предметы добуддийского культа под названием Бон. Среди них была дудочка из берцовой кости девушки, умершей ненасильственной смертью. И ритуальный череп с мантрами, инкрустированными золотом и брильянтами. Всю коллекцию я подарил Эрмитажу, чтоб наши толстосумы знали: лишние деньги надо жертвовать на искусство.

- А в путче ты участвовал?

- Только в предшествующем партизанском движении. Польша, Берлин, Швеция… Везде мы с рок-певцами и художниками пропагандировали новое русское искусство: разворачивали рулоны с картинами при первой возможности прямо на улицах. И во время путча я открывал свою выставку в Америке, в особняке своей подруги певицы Джоанны Стингрей. Свобода в России не была найдена на помойке — мы за нее сражались на сценах задроченных культучреждений

- Со смертью Цоя умерло и “партизанское движение”?

- Я уверен, что Цой не просто заснул за рулем, а пал в бою — в то время его концерты уже стали частью нового капиталистического времени. Там были замешаны большие деньги. И он со своей прямолинейностью испортил отношения с некоторыми деятелями шоу-бизнеса. А в тот трагический день я мог оказаться с ним в одной машине: Витя звал меня на дачу за компанию. Но судьба распорядилась иначе.

- Тех ли перемен в стране вы все ждали?

- Соловьев точно не о том мечтал. Во второй части “Ассы” он и показал весь абсурд современности. Я сам навязал себя на роль Мальчика Бананана, которого режиссер воскресил, подняв героя со дна Черного моря и пришив его голову к чужому телу. Так ведь в России и с культурой поступили! Пора бы ей пережить реинкарнацию. Мы ждем перемен…