Правда линкора Новороссийск

29 октября 1955 года в Севастопольской бухте взорвался и затонул флагман Черноморского флота - линейный корабль «Новороссийск». Погибло не менее 600 человек. Истинная причина катастрофы по сегодняшний день окутана множеством тайн и слухов.

Как тогда говорилось в приказе по флоту, причиной взрыва линкора, стоявшего на бочке, то есть на «мертвом якоре» в бухте, была немецкая магнитная мина, якобы пролежавшая на дне со времен войны более 10 лет, которая по каким-то причинам неожиданно пришла в действие. На этом месте бухты сразу после войны было проведено тщательное траление, затем контрольное в местах стоянки кораблей и, наконец, механическое уничтожение мин в наиболее ответственных местах. На самой бочке корабли становились на якорь сотни раз... После взрыва на линкоре в Севастополе работала правительственная комиссия под председательством заместителя председателя Совета Министров В.А. Малышева. От ВМФ в комиссию входил С. Г. Горшков, который с 1951 по 1955 год был командующим Черноморским флотом и, следовательно, нес ответственность за качество траления.

Однако при поддержке Н.С. Хрущева Горшков в значительной степени передернул и исказил многие факты трагедии, после чего понесли наказание только временно исполняющий обязанности командующего Черноморским флотом вице-адмирал В.А. Пархоменко (сын легендарного комдива), командир линкора «Новороссийск» капитан 1-го ранга А. П. Кухта, отстранен от руководства военно-морскими силами страны и понижен на две ступени адмирал флота Н.Г. Кузнецов.

Между тем «хмуро молчащие адмиралы» отлично понимали, что отстранение Кузнецова связано с его критическими замечаниями в адрес Хрущева по части передачи Крыма Украине... По странному стечению обстоятельств линкор «Новороссийск» погиб на том же самом месте, где в 1916 году взорвался, а затем перевернулся линкор «Императрица Мария» — история как бы повторилась еще раз через 49 лет! Только в мае 1988 года газета «Правда» опубликовала впервые небольшую статью, посвященную гибели линкора «Новороссийск» с воспоминаниями очевидцев трагедии, где описывалось героическое поведение матросов и офицеров, оказавшихся внутри перевернувшегося корабля.

Свидетельствует старшина 1-й статьи Л.О. Бахши: «Столб взрыва прошел через наш кубрик, метрах в трех от моей койки... Когда я очнулся — тьма кромешная, рев воды, крики. Первое, что я увидел: лунный свет, лившийся через огромную рваную пробоину, которая как шахта уходила вверх. Я собрал все силы и закричал тем, кто остался в живых: «Покинуть кубрик!» Первый, кого увидел, — Сербулов. Помощник командира. Он стоял над проломом без фуражки, обхватив голову повторял: «Ребятки, спокойно... Спокойно, ребятки!..» Я увидел его возле развороченных шпилей и сразу как-то успокоился. Едва одевшись, мы бросились помогать товарищам, что в низах. Они подпирали брусьями переборки. Вода хлестала из всех щелей. Матросы работали споро, без паники».

Свидетельствует дежурный по низам, лейтенант К. Жилин: «Спрыгнув с койки, натянул брюки уже на ходу... Первый трап, второй трап, верхняя палуба. Темно. Огляделся. Перед носовой башней — вспученное корявое железо палубы. Зажатый труп... Все забрызгано илом... Бросился на ют — к вахтенному офицеру. Объявили аварийную, затем боевую тревогу. Но корабль обесточен. Все пакетники вырубились. Колокола громкого боя молчат. Сначала послали рассыльных с боцманскими дудками. Засвистели. Ударили в рынду...»

Между тем вода взламывала переборки, затапливала отсеки кораблям После получения пробоины линкор продержался на плаву 1 час 40 минут. А дальше было вот что... Рассказывает водолаз Иван Петрович Прохоров: «Дрожащий от страха Пархоменко решил отбуксировать линкор в сухой док, который был по носу на Северной стороне. Завели троса. Из трюмов сообщили, что их заливает вода. Корабль уже имел правый крен в 15°... В наглухо задраенных помещениях полно людей, включая БЧ-2 главного калибра, где были установлены орудия небывалого калибра 320 мм, и броня толщиной 406 мм». Корабль стоял перпендикулярно берегу бухты, и Пархоменко, не представляя размеров пробоины, дал команду буксировать в док, и этим погубил корабль, один из лучших, который, правда, как говорят, за всю жизнь так и не сделал ни одного боевого выстрела и не участвовал ни в одном морском сражении, но которым итальянские «марини» гордились...

Едва линкор сдвинулся с места, крен быстро начал увеличиваться до угрожающего, а затем вся эта стальная громада длиной 168 метров и массой 24 600 тонн сыграла «оверкиль»! Кто был на палубе, посыпался в воду, как горох, а кто половчее, сиганув через леера, перебежали по борту и очутились на мокром киле. Было уже около 3 часов утра. Из топливных танков в воду хлынули потоки мазута, которые с головой накрывали плавающих в воде отчаянно орущих людей. Перевернувшись вверх днищем, корабль довольно долго был на плаву, возвышаясь над водой на 2—3 метра. Когда стальные мачты с вертикальной броней более 40 сантиметров, описав дугу, стали погружаться в воду, образовался мощный водоворот... Один из спасенных, матрос-новобранец, сильно заикаясь (его колотила дрожь), рассказывал пассажирам остановленного поезда: «Я прыгнул в воду, когда корабль стал медленно крениться на правый борт. Едва вынырнул, увидел, что меня накрывает палубными постройками, после чего в страшно бурлящей воде затянуло на большую глубину, и я потерял сознание. Очнулся я еще в воде, внутри большого воздушного пузыря, и успел сделать несколько вдохов...

Этот же пузырь меня выбросил на поверхность с другого борта, где и подобрали спасательные катера...» После взрыва корабельные врачи стали делать срочные операции пострадавшим и погибли все до единого вместе с ранеными уже под водой через несколько дней... «Меня с несколькими другими водолазами вызвали к «Новороссийску» на второй день после трагедии и мы сразу же приступили к подводным работам 30 октября, — рассказывал Иван Петрович Прохоров. — Под водой картина была страшная... Мне по ночам потом долго снились лица людей, которых я видел под водой в иллюминаторах, которые они силились открыть. Жестами я давал понять, что будем спасать. Люди кивали, мол, поняли... Погрузился глубже, слышу, стучат морзянкой, — стук в воде хорошо слышен: «Спасайте быстрее, задыхаемся...» Я им тоже отстукал: «Крепитесь, все будут спасены» И тут началось такое! Во всех отсеках начали стучать, чтобы наверху знали, что люди, оказавшиеся под водой, живы! Передвинулся ближе к носу корабля и не поверил своим ушам — поют «Варяга»!

Стал осматривать пробоину. Она была чудовищных размеров: примерно 27х8 метров с правого борта, то есть разворочено более 160 квадратных метров брони ниже ватерлинии. Сила взрыва была столь неимоверной, что ее хватило, чтобы пробить восемь палуб — в том числе три бронированные! Даже верхняя палуба была искорежена от правого дс левого борта... Нетрудно подсчитать, что для этого понадобилось бы несколько более тонны тротила. Даже донная, так называемая «цементная мина», не обладает такой мощью. Если предположить, что это работа морских диверсантов (известно, что у них имеется в Италии первоклассное заведение подобного рода), доставка такого количества взрывчатки с подводной лодки аквалангистами — задача неимоверной сложности. Однако мне было известно, что за неделю до катастрофы линкор стоял в Донузлаве, на северо-западе Крымского полуострова, и покинул свою стоянку после того, как летчики доложили командованию, что на небольшой глубине просматривается субмарина. Оперативный дежурные по флоту доложил командованию, что близ Донузлава наших подводнь лодок не должно быть. Повторный поиск лодки результатов не дал. Решили, что летчика померещилось...

По краям пробоины броня была завернута и наружу, и вовнутрь. меня сложилось впечатление, что взрыв был изнутри по 27-метровой дли") не, а затем отраженная от грунта ударная волна гидроударом вмяла бро^ ню вовнутрь. Поэтому спасенные матросы уверяли, что взрывов были два, с интервалом в секунду-две. Я невольно обратил внимание, что из страшной пробоины непре^ рывно струится нечто, похожее на «розовый дым», и вдруг понял, что это человеческая кровь в воде — в этом месте за броней были матросский кубрики, где койки были в три яруса. У итальянцев команды, экипаж болы ших кораблей располагаются на берегу, а на кораблях, стоящих у причаї ла, несут только вахту службы. В случае похода, учений экипаж располагается на корабле, на подвесных койках, вот почему в помещениях у итальянцев очень тесно... Так вот, из пробоины в бухту вытекала из кубриков кровь людская, которая в воде напоминала «розовый дым». Еще до погружения под воду я знал, что в помещениях внутри корабля оказалось около тысячи человеческих душ...

2 ноября из «Новороссийска» сквозь вырезанное автогеном отверстие в днище извлекли последних 37 человек, обессиленных совершенно седых матросов. Последним был мичман с сильно ввалившимися глазами, еле живой. Он сказал, что все находящиеся с ним в отсеке люди погибли, вода прибывала и он плавал в абсолютной темноте среди раздувшихся трупов. В момент взрыва он лежал в койке-гамаке, которая несколько «спружинила» страшный удар, но он тем не менее на какое-то время потерял сознание. Сколько времени это длилось — он сказать не мог. Очнулся от страшной головной боли... Всех спасенных поместили в морской госпиталь. Пробоину в днище «Новороссийска» я обследовал тщательнейшим образом. Мне, как водолазу, было известно, что в Севастопольской бухте за войну от неконтактных мин погибло четыре корабля и пять получили большие повреждения, и как выглядят пробоины такого рода, я хорошо знал. Ни одна мина не прошибала столько палуб, как это было на линкоре...

Продольный и поперечный набор корпусов кораблей от взрывов мин, включая палубы, деформируется, появляются гофры и разрывы в броне, заклепки вылетают. На «Новороссийске» пробоина выглядела иначе: она была сильно вытянута по длине (целых 27 метров!). У меня не вызывало ни малейшего сомнения, что линкор взорвали морские диверсанты, итальянские, конечно. И они подвели под днище сравнительно небольшой заряд, прикрепив его не к «погребам», а к замурованным заранее мощным фугасам изнутри и тщательно замаскированным в период подготовки корабля к передаче нам, с этим «сюрпризом» он и плавал до поры до времени в наших водах... Обо всем этом я тоже доложил... Каково же было мое удивление, когда в секретном приказе по флоту утверждалось, что «Новороссийск» якобы погиб в результате подрыва на донной мине, лежавшей на дне бухты с времен войны! Этим же приказом семьям погибшим были выданы единовременные пособия — по 10 тысяч рублей за погибших матросов и по 30 тысяч — за офицеров. После чего о «Новороссийске» постарались забыть... Я же еще несколько месяцев кряду спускался под воду с другими водолазами, побывал во многих помещениях, готовил искалеченный линкор к подъему на поверхность. В развороченном корпусе его пробоина зияла как огромная пасть, одновременно отпугивая и дразня тайной. Ил, постепенно оседая, покрыл весь линкор толстым слоем, и он стал темно-коричневым. Я же все больше утверждался во мнении, что «черный отсек» с мощным зарядом тротила, начиная с 23 шпангоута, на корабле был. Этот отсек, или «потайной карман», простирался примерно до 54 шпангоута, был тщательно заварен, швы закрашены и замаскированы. Место для этого потайного кармана было вычислено очень точно и гарантировало после взрыва потерю устойчивости и опрокидывание. Хлынувшая вовнутрь линкора забортная вода должна была завершить дело, так как заполняла помещения, расположенные выше броневой палубы. Дьявольский расчет полностью оправдался...»

Бесславная гибель «Новороссийска» беспокоила не одного Ивана Петровича Прохорова. Много позже в мемуарах адмирала Г. Левченко, в статьях бывшего флагманского механика Черноморского флота контр-адмирала В. Самарина, писателя Н. Черкащина, морского историка О. БарБирюкова исследовалась история гибели линкора, как, впрочем, и в статьях ряда других историков и очевидцев.

Но и после этих публикаций оставалось много загадочного во всей этой истории. Профессиональный водолаз высшей квалификации И. П. Прохоров, видимо, весьма близко подошел к причине страшного взрыва на корабле, считавшегося непотопляемым. Капитан 2-го ранга Ю. Лепехов свидетельствует: «В марте 1949 года, будучи командиром трюмной группы линкора «Юлий Цезарь», вошедшего в состав Черноморского флота под названием «Новороссийск», я спустя месяц после прихода корабля в Севастополь делал осмотр трюмов линкора. На 23 шпангоуте я обнаружил переборку, в которой флорные вырезы (поперечная связь днищевого перекрытия, состоящая из вертикальных стальных листов, ограниченных сверху настилом второго дна, а снизу — днищевой обшивкой. — Л.В.) оказались заваренными. Сварка показалась мне довольно свежей по сравнению со сварными швами на переборках. Подумал — как узнать, что находится за этой переборкой?

Если вырезать автогеном, то может начаться пожар или даже может произойти взрыв. Решил проверить, что имеется за переборкой, путем высверливания с помощью пневматической машинки. На корабле такой машинки не оказалось. Я в тот же день доложил об этом командиру дивизиона живучести. Доложил ли он об этом командованию? Я не знаю. Вот так этот вопрос остался забытым». Напомним читателю, не знакомому с премудростями морских правил и законов, что, согласно Корабельному уставу, на всех без исключения боевых кораблях флота должны осматриваться все помещения, включая труднодоступные, несколько раз в году специальной постоянной корпусной комиссией под председательством старпома. Осматривается состояние корпуса и всех корпусных конструкций.

После чего пишется акт о результатах осмотра под контролем лиц эксплуатационного отдела технического управления флота для принятия решения, в случае необходимости о производстве профилактических работ или аварийно. Как вице-адмирал Пархоменко и его штаб допустили, что на итальянском линкоре «Юлий Цезарь» остался «потайной карман», не доступный и никогда не осматриваемый, — загадка! Анализ событий, предшествующих передаче «Юлий Цезарь» в состав Черноморского флота, вместе со сторожевыми кораблями «Ловкий» и «Легкий», а также красавца-парусника «Колумб», доставшихся СССР в результате раздела между союзниками итальянского флота, не оставляет сомнения, что после того, как война ими была проиграна, у «милитаре итальяно» было достаточно времени для подобной акции.

Несомненно, что передача Хрущевым Крыма под юрисдикцию Украины самым отрицательным образом сказалась как на боеготовности флота, включая авиацию и другие рода войск, так и на Севастополе, формально оставшемся основной военно-морской базой СССР. Иван Петрович завершил свой рассказ: «Водолазам была поставлена задача поднять «Новороссийск», что оказалось очень трудным делом, и на это ушло много времени. Для этого пришлось отделить от корпуса башни главного калибра и часть палубных надстроек. Пробоину заварили, подвели понтоны, стропы... Со дня трагедии прошел год. Водолазы побывали во многих помещениях, забитых скелетами и кишащими крабами. Мы как бы заглянули вовнутрь стального фоба. Ракообразные и бактерии в воде обычно уничтожают утопленников за несколько недель, но предметы сохраняются довольно долго. В одном из кормовых помещений, куда я сумел заглянуть, я увидел при свете переносной лампы плавающие табуретки, тетради, томики Пушкина, авторучки, гитару. Из-за ила я не сразу разглядел несколько скелетов в умиротворенных позах.

Двое как бы сидели обнявшись. Нелепо и странно было видеть на ногах скелетов матросские ботинки на толстых подошвах, именуемые обычно «ГД», а также сползшие ремни с матросскими бляхами. На одном я узрел изолирующий кислородный противогаз КИП-5. Этот, верно, задохнулся и наглотался воды позже других... В луче фонаря я увидел бронзовую эмблему военно-морского флота Италии: связка прутьев (фасций), крепко связанных с боевыми топориками. Эмблема эта существовала еще во времена Юлия Цезаря, ее и позаимствовал Муссолини. Она стала означать силу и власть фашистов. Такие эмблемы сохранились на линкоре во многих помещениях, и я невольно вспомнил об умном и коварном князе Боргезе, мастере подводных диверсий, руководителе центра по обучению подводных пловцов. И вновь, в который раз, укрепился в мысли, что гибель «Новороссийска» — это умело подготовленная операция».

Недавно в журнале «Слово» были опубликованы мемуары адмирала Николая Герасимовича Кузнецова «Крутые повороты». Как старый и многоопытный адмирал, он до самой своей кончины не сомневался, что гибель «Новороссийска» — это тщательно подготовленная операция. Об этом он пишет следующее: «До сих пор для меня остается загадкой: как могла остаться и сработать старая немецкая мина, взорваться обязательно ночью и в таком самом уязвимом для корабля месте? Уж слишком невероятное стечение обстоятельств Что же тогда могло произойти? Диверсия». «Новороссийск» — трофейный итальянский корабль, а итальянцы — специалисты в такого рода делах. В годы войны они подрывали английские корабли в Александрии, техника позволяла это делать и сейчас. Пробраться в Севастопольскую бухту трудностей не представляло. Ведь мирное время, город открытый. К тому же патриотические чувства итальянских моряков могли толкнуть их на это. Значит, ничего невозможного! здесь нет...

Итальянский пловец признался в подрыве линкора в Севастополе

Ветеран итальянского подразделения боевых пловцов «Гамма» Уго Д’Эспозито признал, что итальянские военные причастны к затоплению советского линкора «Новороссийск».

По словам Уго Д’Эспозито, итальянцы не хотели, чтобы корабль достался «русским», поэтому позаботились о том, чтобы его затопить. Ранее версия о том, что «Новороссийск» затонул в результате диверсии, организованной итальянцами, не была официально подтверждена.

«Новороссийск», изначально носивший имя «Джулио Чезаре», был построен в Италии в 1911 году. Он вошел в состав Королевского итальянского флота. Вооружение составили орудия калибра 305, 120 и 76 миллиметров. Водоизмещение корабля составило 25 тысяч тонн. «Джулио Чезаре» был задействован в сражениях Первой и Второй мировых войн. После окончания Второй мировой войны достался Советскому Союзу в счет репараций. Передача корабля состоялась в начале 1949 года. Он был включен в состав Черноморского флота и получил новое имя «Новороссийск».

После гибели «Новороссийска» выдвигались различные объяснения возможной диверсии (по одной из них, взрывчатка якобы была спрятана в корпусе корабля уже в момент его передачи Советскому Союзу).

В середине 2000-х годов журнал «Итоги», опубликовав материал на эту тему, поместил в нем рассказ некоего офицера-подводника Николо, якобы причастного к диверсии. По его словам, операцию организовал бывший командир подводных диверсантов Валерио Боргезе, после передачи корабля поклявшийся «отомстить русским и взорвать его во что бы то ни стало». Диверсионная группа, как утверждал источник, прибыла на мини-подлодке, которую, в свою очередь, тайно доставил грузовой пароход, прибывший из Италии. Итальянцы, как писало издание, оборудовали тайную базу в районе севастопольской бухты Омега, заминировали линкор, а затем вышли на подлодке в открытое море и дождались, чтобы их забрал «свой» пароход.

В российском императорском флоте имелось немало линкоров, но большинство из них сгинуло в вихре Первой мировой и Гражданской войн. В наследство от Российской империи Советам досталось несколько старых дредноутов. Но столь мощного и современного, как "Новороссийск", у СССР не было никогда.

"Советское гражданство" "Новороссийск" получил в 1949 году. До этого корабль ходил под итальянским триколором и гордым именем "Джулио Чезаре", он же — "Юлий Цезарь". После разгрома фашистской Италии во Второй мировой войне огромный линкор был передан СССР по репарациям, после чего и стал флагманом советского Черноморского флота. На планете тогда занималась заря атомной эры. А потому "Новороссийск", вполне в духе того времени, принялись готовить к размещению на его борту тактического ядерного оружия. Если бы модернизацию успели провести, то на черноморском театре военных действий появилась бы суперсила, способная решать сверхзадачи (все еще помнили, какой ужас наводил на союзников по антигитлеровской коалиции германский суперлинкор "Тирпиц")... Судите сами: крупнейший на советском флоте корабль, скоростной, маневренный, оснащенный современной артиллерией главного калибра, стреляющей полутонными снарядами с ядерной начинкой, "Новороссийск" был способен эффективно атаковать побережье Турции — восточный фланг НАТО. А там, страшно подумать, и до Дарданелл рукой подать! Иными словами, призрак Олегова щита, приколоченного ядерным молотком к вратам Царьграда, начал не на шутку пугать западных политиков и военных стратегов. К осени 1955 года "Новороссийск" завершил первоначальную подготовку к выполнению "особых боевых задач". А уже 29 октября огромный линкор содрогается от непонятного взрыва на севастопольском рейде. Не слишком ли много совпадений? Как случилось, что краса и гордость Черноморского флота пошел ко дну, не оставив ни следов, ни улик?..

Ядерный "Новороссийск"

Многих историков до сих пор мучает вопрос, зачем советскому руководству во главе со Сталиным понадобился именно трофейный итальянский линкор. Ведь не потому, что, как утверждают некоторые исследователи, "лучший друг моряков" по-детски любил все большое и грандиозное. Дело в том, что накануне первых испытаний советской атомной бомбы (как известно, ее взрыв был осуществлен в августе 1949 года) в военных верхах СССР уже прорабатывался вопрос о возможности применения ядерной начинки в различных видах боеприпасов, в том числе в снарядах крупнокалиберной артиллерии. В те времена, до появления ракетного вооружения, наиболее мощными и дальнобойными пушками оснащали лишь линейные корабли. К 1949 году в боевом составе ВМФ СССР их было два: "Октябрьская революция" на Балтике и линкор "Севастополь" на Черноморском флоте. Но калибр их самых мощных орудий составлял всего 305 мм. Да и сами эти линкоры сошли со стапелей еще до революции и не могли соперничать с британскими и американскими ни по своему техническому состоянию, ни по скорости хода и маневренности.

"Джулио Чезаре", конечно, тоже был уже не "юноша", но перед войной прошел в Италии две коренные модернизации. По существу корабль переделали заново. У линкора заменили двигательную установку, усилили броневой пояс, а также удлинили носовую часть на 10 метров. После ремонта его скорость хода достигала 32 узлов, улучшились мореходные качества, возросла маневренность. Его 320-миллиметровые пушки главного калибра были способны поражать цели на дистанции до 32 км снарядами весом 525 кг. Советские конструкторы выяснили, что именно такие снаряды лучше всего подходили для размещения в них атомной начинки. Поэтому на "итальянца" и нацелились советские военспецы.

США и Великобритания, а также их союзница по НАТО Италия всячески противились передаче линкора Советскому Союзу. В Италии ВМС традиционно являлись символом духа нации, среди морских офицеров было немало аристократов, а для строительства боевых кораблей наряду с государственными средствами широко привлекались частные пожертвования. Поэтому передача "Чезаре" Советам вызвала в стране волну протестов. В итальянских СМИ открыто звучали призывы сделать все, вплоть до диверсий, чтобы не допустить позора. Соответствующие силы и средства в Италии имелись — в составе ее ВМС находилась 10-я спецфлотилия под командованием князя Боргезе (прозванного за свои темные дела Черным Князем). В ходе Второй мировой от рук диверсантов Боргезе пострадали десятки кораблей и торговых судов союзников. Сейчас известно, что и кадры флотилии, и соответствующее оборудование были сохранены и припрятаны до лучших времен, несмотря на запрет, вытекавший из мирного договора 1947 года.

И тем не менее в 1949 году на "Чезаре" подняли советский военно-морской флаг, а на корме славянской вязью вывели его новое имя — "Новороссийск". Что касается ядерного статуса, то программа по модернизации линкора подразумевала два этапа. Сначала для его мощных пушек планировалось разработать и изготовить партию спецснарядов с ядерной боевой частью, а затем — осуществить замену кормовых башен главного калибра пусковыми установками для крылатых ракет, оснащенных ядерными боеголовками. Подтверждением этого является и тот факт, что в 1955 году авторитетная техническая комиссия продлила немолодому уже "Новороссийску" срок службы еще на десять лет. А его дивизион главного калибра в строжайшей тайне готовили к новой роли. Одновременно на советских военных заводах в первоочередном порядке приступили к изготовлению специзделий — новых отечественных боеприпасов к итальянским артиллерийским орудиям главного калибра. А у имевшихся на борту линкора старых итальянских снарядов демонтировали боевую часть, их стали применять на учебных стрельбах. К осени 1955 года был готов полный боекомплект (1000 снарядов и 4000 пороховых зарядов) для десяти пушек главного калибра. После успешно проведенных летом стрельб по морским и береговым целям намечался выход линкора в Новороссийск. В ноябре там планировалось выгрузить из артпогребов остатки старого боезапаса и получить новые, куда более мощные...

До 1955 года советские моряки не могли до конца разобраться в уникальном итальянском приборе системы управления огнем главного калибра. Технической документации на него не было, а сам прибор итальянцы тайком повредили. Поэтому до определенного момента "Новороссийск" выполнял лишь опытные артиллерийские стрельбы. Но с приходом нового командира линкора капитана 1-го ранга Александра Павловича Кухты — артиллериста до мозга костей — проблема была решена. Теперь экипаж мог навести на одну цель все 10 мощных линкоровских орудий, размещенных в четырех башнях (две в носовой и две в кормовой частях 185-метрового корпуса). Уже скоро артиллеристы добились на учебных стрельбах кучного попадания в цель всех выпущенных снарядов. И уже ничего не мешало "Новороссийску" превратиться в грозу морей.

Дело техники

По большому счету именно в этот момент судьба "Новороссийска" была предрешена. Ведь у "вероятного противника", по сути, и оставался на тот момент только один выход — тайно и навсегда вывести из строя советский суперлинкор...

Осуществить такую диверсию по силам было лишь двум диверсионным спецслужбам планеты — Италии и Великобритании. Лишь они в то время располагали соответствующими специалистами, оборудованием, а главное, опытом. К выполнению миссии под видом "коммерческого предприятия" за крупное вознаграждение вполне могли привлечь отставных подводных диверсантов. Доставить их с соответствующим снаряжением в Черное море можно было на торговом судне. Рассекреченные оперативные документы штаба ВМФ за 1955 год свидетельствуют, что несколько таких судов (преимущественно итальянских), по данным разведки, к 29 октября дружно покидали акваторию Черного моря и уходили в проливы. Причем один из них сделал странный маневр, подвернув к Севастополю, пройдя по его траверзу в нейтральных водах. Но это лишь косвенные догадки. А есть ли прямые свидетельства?

О том, как происходил подрыв "Новороссийска", рассказал недавно один бывший советский флотский офицер, эмигрировавший в США. Там он встретился с последним из доживших до наших дней исполнителей этой акции, организованной, по его словам, итальянцами.

...Это было в Чикаго, где осело множество ветеранов войны из бывшего СССР. В 1997 году в сентябре, как всегда, американцы праздновали свой День Победы. Американская сторона пригласила на этот праздник и наших ветеранов. Флотских было всего двое — сам рассказчик и еще один бывший советский моряк.

После торжественной части выпивка всем развязала языки, и наши герои начали искать своих коллег по оружию. Так они и познакомились с бывшим офицером-подводником, не то болгарином, не то итальянцем. Николо — так звали их нового приятеля — прекрасно говорил по-русски. Он с восхищением рассказывал о крымской Ривьере, где во время войны базировался его итальянский отряд подводных пловцов. На пальце Николо красовался массивный золотой перстень с изображением водолазного шлема. Обменялись телефонами. Николо сказал, что у него яхта в Майами, там и поговорим...

Вскоре наш герой оказался во Флориде. Буквально тут же позвонил Николо и предложил встретиться в уютном ресторанчике "Лагуна". После общих фраз Николо внезапно спросил: известно ли его русскому другу об истории взрыва в Севастополе линкора "Новороссийск". И тут же показал фотографию восьми подводников. В центре снимка можно было узнать и самого Николо. Рядом — человек с властным взглядом. А дальше последовало море подробностей: как готовились, как взрывали, как заметали следы... Николо вывалил столько деталей, что сомневаться в его правдивости было трудно. На вопрос, почему он это рассказывает, моряк ответил, что он единственный, кто остался в живых из числа людей, запечатленных на пожелтевшем снимке. Дескать, раньше был связан обетом молчания, а теперь вот решил облегчить душу.

Суть его повествования такова. Когда происходила передача итальянских кораблей Советскому Союзу, бывший командир 10-й флотилии подводных диверсантов князь Валерио Боргезе поклялся отомстить за бесчестие и взорвать линкор "Джулио Чезаре" во что бы то ни стало. Князь Боргезе не бросал слов на ветер. Вознаграждение исполнителям было баснословным. Место действия изучено и хорошо знакомо. Время послевоенное, Советы расслабились, вход в порт молов не имел, боновое заграждение затворялось только на ночь, да и оно не было преградой для подводников. В течение года шла подготовка. Исполнители — восемь боевых пловцов, за плечами у каждого боевая диверсионная школа на Черном море. В ночь на 21 октября 1955 года из некоего итальянского порта вышел обычный грузовой пароход, взяв курс на один из днепровских портов под погрузку пшеницы. Курс и скорость рассчитали так, чтобы пройти в 15 милях траверс маяка Херсонес в полночь 26 октября. Придя в заданную точку, пароход выпустил из специального люка в днище мини-субмарину и ушел своим курсом. Подлодка под названием "Пиколло" скрытно прошла в район севастопольской бухты Омега, где ее экипаж устроил тайную базу — выгрузил на дно дыхательные баллоны, взрывчатку, гидробуксиры и прочий скарб. С темнотой вышли обратно в море в ожидании условного знака. Сигнал был получен, и итальянцы вернулись в бухту Омега к своему схрону, переоделись в скафандры и, захватив все необходимое, при помощи гидробуксиров двинулись к причальной бочке "Новороссийска". Видимость была ужасная, работали почти на ощупь. Дважды возвращались в Омегу за взрывчаткой, упрятанной в магнитные цилиндры. С заходом солнца минирование цели закончили, вернулись на базу и прошлюзовались в "Пиколло". Впопыхах забыли на дне сумку с инструментами и запасной винт гидробуксира. Затем вышли в открытое море, двое суток ждали "свой" пароход. Поднырнули под днище, люк захлопнули, воду откачали. Три долгожданных удара по переборке известили, что операция закончена: "Юлий Цезарь" мертв...